эх, а я слишком ленив когда есть время чтобы себя заставить писать ))
или из меня еще "не лезет", выражаясь языком писателей )

«Что есть время или его отсутствие? Что есть память или забвение? И что такое есть жизнь?» - обратился ко мне брат Пакстон с глубоким выражением лица, перелистывая страницы древней рукописной книги.
Быть может звучит странно, но я сама множество раз задавала себе эти вопросы, изыскивая ответ в глубине размышлений собственного сердца...Наверное, думалось мне тогда, есть на свете много прекрасных мест, к которым тяготеет душа и где хочется быть всегда. Такие места мы именуем домом и стремимся туда так, словно там есть смысл бытия. В таких заповедных уголках нам хочется жить, потому что каждая частичка родного края придаёт силы и продлевает то, что мы понимаем как жизнь. И именно там хочется умереть, ибо такие святые места представляются нам колыбелью всех начал - местом, откуда мы начинаем путь и где непременно должны его завершить. У меня нет ни капли сомнения в том, что одним из таких мест является Аббатство Североземья. Во всяком случаи для Маршала Макбрайта, библиотекаря Пакстона и Ллана Бишера — людей, которых я хорошо знаю и которые проявили ко мне заботу так, как умели. Жаль, что я не могу отнести себя к их числу...
Моя история почти типична, учитывая нынешнее тяжёлое время, когда тёмные силы сгущаются всё сильнее над мирными землями смертных. Свою мать я знаю только из рассказов Макбрайта, который на протяжении многих лет был другом моих родителей. Маршал сказал, что я и моя мама — одно лицо и что она умерла в день моего рождения. Что касается отца, то его я помню очень смутно. Помню его светлые глаза, приятную улыбку и длинные, пшеничного цвета волосы, небрежно собранные в хвост. Мой отец был хорошим воином, самым лучшим, как говорил Ллан Бишер, который обучал его военному ремеслу. Вот, пожалуй, и все мои воспоминания об отце. Я понимаю, что эти крупицы памяти очень скудны, но это всё, что у меня есть. Просто мой отец всё время отсутствовал, находясь в военных походах, и появлялся в Аббатстве проездом, лишь на миг, а потом... Потом и вовсе не вернулся... Хотя я и не была ещё взрослой, но я всё поняла. Какое-то время брат Пакстон занимался моим воспитанием, но однажды, когда мне исполнилось двенадцать лет, Макбрайт решил что мне пришло время получить настоящие знания. Ллан вызвался обучить меня воинскому искусству, но я отказалась. Для своих двенадцати лет я была очень начитанным ребёнком, знавшим горькую историю Альянса, Златоземья и не только... Можно сказать, что я взрослела в библиотеке и теперь не желала быть одной из тех, кто способен лишить жизни. Целыми днями напролёт, с помощью брата Пакстона я изучала многострадальную историю своей земли, своей нации и всего поднебесного мира. И чем взрослее я становилась, тем больше склонялась к мысли о том, чтобы посвятить свою жизнь служению помощи другим. Ужасаясь прошлыми и настоящими войнами, я твёрдо решила для себя избрать путь святой жрицы, силы которой будут направлены на то, чтобы исцелять, а не лишать жизни. Я заявила, что хочу дарить смертным надежду, а не лишать её... Я очень боялась, что меня не поймут, но к счастью желание моего сердца было услышано. После некоторых разговоров на эту тему было решено отправить меня в Штормград, где я была передана на попечение одному из жрецов, служащих в Кафедральном Соборе, который пожелал, чтобы я его имя не упоминала. Таким образом у меня появился второй дом. Возрастая при храме, впрочем не забывая и первого своего дома, я постигала искусство молитвы и дисциплины, не забывая, однако, об истории. Позже, когда я повзрослела и была посвящена в сан жрицы, моя тихая жизнь в застенках Собора подошла к концу. Теперь я по зову собственного сердца ходила от города к городу, от поселения к поселению к каждому, кто нуждался в моей помощи.
Путешествуя от одного края к другому я надеялась найти ту землю, куда мне хотелось бы возвращаться; землю, которую я могла бы назвать своим домом. Мои поиски продолжались до тех пор, пока однажды я не повстречала на своём пути человека, в присутствии которого обрела искомое... В его глазах, цвета слегка затенённых тучами небес, я обрела свой дом. В его пшеничных волосах, пахнущих весной, я нашла покой. В его улыбке я обрела мир и теперь с уверенностью могу сказать, что любая земля, которой касаются стопы наших ног, нам уютный дом, если наши руки соприкасаются, а сердца бьются в унисон. Мой супруг — Местрайм, тот самый край, без которого нельзя ни жить, ни умереть. Теперь наше путешествие мы совершаем вместе...

Признание Глациуса - Рыцаря Чёрного Клинка

Мы стояли на каменном помосте Чёрного Оплота Акеруса, созерцая мрачное пространство небесной тверди, пропитанной запахом крови и тлена, и просто молчали. Наши бледные лица обдувал колючий ветер, сотканный бренной пылью, и выл так, как воют умирающие псы. Её светлые волосы причудливо запутывались в этом воздушном потоке, прикрывая бледную кожу лица и шеи. Каая, не переводя на меня своего пустого взгляда, спросила вдруг:

-Что ты можешь сказать о себе теперь, рыцарь, когда мы свободны подобно смертным?

-Что? - усмехнулся я сам в себе, осознавая, что остаюсь прежним, - Послушай, Каая, - повернул я своими ладонями её светлое лицо к своему так, чтобы смотреть в любимые глаза, - моё имя как и прежде Глациус. Я, как и прежде, остаюсь Рыцарем Смерти. Правда в том, что повиновение воле Артаса Менитила, Короля Лича, остаётся в прошлом. И правда, что моё настоящее — низвержение этого тёмного властителя и его сил. Однако есть ещё нечто, чего не в силах изменить ни прошлое, ни настоящее, ни будущее. Это осознание истины, которая останется для меня незыблемой, независимо от времени, проистекающего из прошлого в будущее, сплетая настоящее... И эта истина сокрыта в том, что я свято верю только своему клинку, несущему смерть, ибо моё призвание — убивать. Убивать быстро, хладнокровно, неизбежно... И этого, Каая, не изменить, а если так, то так уж ли важно, на которой я стороне? Так или иначе моя суть остаётся неизменной, как и неизменным остаётся мой путь, пролегающий через смерть. А что касается смертных... Их удел мне никогда не понять, ибо я умею измерять время не ценою жизни, как умеют это делать живущие под небесами, но ценою смерти. Чем искуснее я становлюсь в умении лишать жизни, тем ценнее для меня течение времени...

Каая ничего не ответила. Ладонь её хрупкой руки лишь грациозно легла на рукоять военного топора, а глаза снова устремились в пепел багровых небес, пахнущих тленом. Я поцеловал её волосы и тоже устремил свой взгляд к горизонту, где нас ожидают новые битвы...

Местрайм у пристани воспоминаний

-Cтолько времён утекло с тех пор, - очаровательная улыбка прикоснулась к бархатистым устам Местрайма, удерживающего в своих крепких и, вместе с тем, нежных объятьях свою любимую супругу, - а кажется, что всё происходит сейчас...

Колокольный звон серебристыми волнами уносился далеко за пределы Штормвинда, вбирая в себя чарующие слух звуки Элвинского Леса — трели птиц, стрекотание кузнечиков, шёпот ароматных кустарников, шелест крон могучих деревьев, переживших много светлых и тёмных времён. Пушечные залпы, как и прежде, встречали и провожали в белокаменном порту величественные корабли Альянса, устремляющиеся по полотну бирюзовых волн к горизонту, за чертой которого мирно покоилось прошлое молодого волшебника, о котором никто, кроме неё, не знал...

-Не поверишь, - приподняла она своё приятное лицо к мужу, - но мне тоже с трудом верится, что мы вместе не один год... Впрочем, - жрица на мгновение замолчала и в её зелёных глазах блеснула искорка некоторой загадочности, - время не столь уж важно, если мы смогли из прошлого вынести нерушимость нашего союза... - девушка снова замолчала, устремив свой взор в небесную синь, - Знаешь, - продолжала она почти шёпотом, словно боясь спугнуть эфирную панораму, пробегающую перед ней в прозрачности небес, венчающих столицу Альянса, - я очень часто вижу тебя, когда ты ещё не был таким, каким я тебя знаю теперь... Мне часто представляется то, как ты, ещё будучи мальчишкой, бродишь по священным залам древних библиотек могущественных волшебников, видя в каждой щёлочке загадку...

-Да, - опустил свои ресницы маг, вспоминая былое, - кажется, что тысяча лет прошло с тех пор, когда я начинал свой путь. Кажется, что целая вечность осталась позади с тех пор и до настоящего момента... Тогда я действительно во всём видел переплетение тайн вселенского масштаба; узлы загадок, не имеющих, как мне казалось, развязки; пелену великих заговоров, раскрыть которые могла лишь магия... Тогда я действительно по крупицам собирал тайные знания Арканы, мечтая о том, что когда-нибудь обрету её силу... Не могу сказать даже сколько времени я потратил на все эти исследования...
Долгие часы, сплетающиеся в дни, месяцы и годы проводил я в библиотеках, изучая магические свитки и волшебные книги... Но больше всего времени я провёл за изучением книг, хранившихся в библиотеке Зилема, ставших для меня чем-то священным, ибо в них я обрёл некий смысл осознания своего бытия... Помню как я в каждом жесте, в каждом шаге, в каждом вздохе архимага видел ответ на свой вопрос... Для меня всё в те времена было ценным опытом на пути магического познания...

-А потом? - повернулась девушка лицом к опытному волшебнику, словно читая его прошлое, - Что было потом?

-А потом... - по мужественному лицу Местрайма скользнула боль воспоминаний, но тут же исчезла, прикрывшись улыбкой, - Потом я ступил на подлинный путь становления волшебником, где магические знания обретал уже путём собственного опыта, порой болезненного, порой целительного, порой опасного, порой спасительного... Но это был мой путь... И этот путь уводил меня день за днём всё дальше и дальше... Далеко за пределы Калимдора, создавая из меня того, кем знают меня не многие... Главное, - маг прикоснулся своими ладонями к лицу любимой, - кем знаешь меня ты, Андея... Однако, - продолжил Местрайм своё повествование, - никакие воспоминания не являются столь яркими и важными для меня кроме тех, что связаны с нашей с тобой встречей... Ты даже не можешь себе представить, милая, сколько вёрст пути осталось позади, прежде чем наши пути сошлись!
Я свыкся с одиночеством, ибо так уж повелось издревле, что волшебник, чем он сильнее и опытнее, обречён на одиночество и только магия становится его неизменной спутницей... Но Проведение открыло твоё сердце для меня, а моё — для тебя...

-Я помню твой суровый вид, - улыбнулась Андея, ещё ближе прильнув к супругу, - в мягком освещении лампад Кафедрального Собора Штормграда ты казался мне недосягаемым. В ниточках курящегося фимиама ты казался пленником и я не могла понять, что ты делаешь в этом священном месте? А когда в стены Храма проник фиолет штормвиндского вечера, я поняла, что не переживу утра, потому что оно уведёт тебя в края мне неизвестные...

-Не ты одна почувствовала тогда этот трепетный страх, - поцеловал маг мягкие локоны огненных волос Андеи, - Я был пленён тобой сразу, едва ты появилась в храмовой библиотеке, предлагая мне искомую мною книгу... Я помню, как улетучился интерес к этой книге, ради которой я совершил долгий и нелёгкий путь... Помню твои белоснежные одеяния и твой приятный голос, но... — Местрайм расхохотался, - но я абсолютно не помню что ты тогда говорила...

-Да-да, - поддержала смех мужа Андея, - ты выглядел в тот момент так нелепо, а я всё пыталась говорить о магических рунах, хранящихся в библиотеке Крепости Штормграда... Я предлагала сопроводить тебя, но не увидев никакого интереса в твоих глазах к теме своего повествования, не знала что делать и тоже замолчала...

-Как же хорошо что пришёл твой учитель и разрядил обстановку...- смех растаял и только голубизна глаз выражала настоящую любовь, родившуюся тогда, во времени воспоминаний.

-И мы все болтали до утра...- прошептала Андея.

Эти двое ещё долго стояли на штормградской пристани, вспоминая скромное венчание, исполненное, однако, беспредельной глубины таинства Завета Любви. А потом, когда утро утонуло в дыму пушечного залпа, Местрайм и Андея взошли на корабль, отправляясь в Нордскол...