Сидела как-то раз коза и злилась. Встала не с того копыта, ударилась рогами о потолок - ибо ночевала у гнумов. Пахло олениной. И тут неожиданно пришел Странник, весь такой на белом коне, с хрустальными достоинствами, поэт, опять же, что завсегда деушэк заставляет вибрировать. Стало так козе радостно на душе, что прямо вот не сдержалась она и сказала: Ohuenna! Имея в виду, конечно же, стихи поэта.

Такая повесть.

Паладины самые красивые и умные на свете, это знают все. Но самым красивым был паладин Тунец. У него были белые зубы, он прекрасно двигался, особенно в галопе, и, что составляло его особенную прелесть, у него имелась длинная чолка, прикрывавшая левый глаз. Открытый же глаз он подкрашивал угольком, в кармане у него был пропитанный луковым соком платок. Если встречал он прекрасную даму или монстра, которого не мог одолеть, платок сразу же подносился к лицу, и кристально чистая слеза стекала из невинно-голубого глаза: дамы бросались утешать, монстры же умирали от ужаса.
Опять же умом блистал могуче. Как-то в школе паладинов с уклоном в биологию, рассказывали о морских обитателях, Тунец уснул, но вовремя проснулся, чтобы запомнить очень важные сведения об этой рыбе – она самое крупное млекопитающее из рыб. До этого знаменательного дня Тунца звали просто Симплициссимус.
А за соседней партой сидели близняшки, тоже будущие паладины. Они рассматривали свиток с изображением медуз и спорили.
-Корфакс пупырис, вот как называется!
-Корфакс пупырис, вот как называется
-Да нет же - Карфокс пупырис!
-Корфакс!!
-Карфокс!!
Спор так ничем не кончился, потому что братья вцепились друг другу в волосы и свалились на пол, визжа и пинаясь.
Тунец же не обращал на близнецов внимания и уныло смотрел за окно. И думал.
«Нету у меня красивой кольчужки, нету курточки, сапожек нету даже, нету пояска, ничегошечки нету у милого паладинчика. Зачем только на свет появился я! Ведь умный, красивый - факт. А вокруг одни недостойные. Непонятно о чем думают. Я все время стараюсь им помочь, стать лучше. Ведь я то могу их научить, но им не надо. И у меня опускаются руки. Если бы меня взялся учить гений, как я сам, то я бы все прочел, все книжки, чтобы служить лучше своей паладинской родине. А этим…этим все равно!»
Тунец с отвращением посмотрел на Корфаксов.
Тунец рос, как на дрожжах, хотя питался, в основном, кусочками не успевших скрыться животных, и корешками. Однако вырос он невероятно огромным, и, входя в таверну, всенепременно стукался лбом об косяк. Судьбина преподнесла ему немало тяжких испытаний, но он все мужественно вынес, и известен был он всему Азероту. Когда он бряцал сапогами по улицам Штормграда, молодые паладины с придыханием произносили: «Имба….», - и с тройным усердием вгрызались в манекены.
Только тунцов дпс был длиннее, выше, быстрее, чем у всех. Ну, словом, он был отэц всех паладинов, отэц дпса и вообще отэц азеротской демократии.
"Я вас умоляю, Тунец, вы один Кельтузада положите, чтоби ви были здоровы", - говаривал старик Варианн, когда доблестный паладин просил выделить ему несколько людей для победы над древним Личом, засевшим в странной, парящей на Драконьим Погостом, пирамиде. Король оказался прав, Тунец пронесся по Наксрамасу, неся свет и разрушение. Хейган больше не танцор, Лоскутик потерял последние игрушки, когда-то красавица Фарлина теперь способна привлечь лишь старых и слепых, а Сапфирон забился под стол и лил там свои ледяные слезы. От Кельтузада же остался только Зад. Наш герой же еле вышел из подземелья, точнее надземелья, таща такой огромный мешок эпических доспехов, который, конечно, не преминул застрять в узких дверях. Все вещички он раздал бедным людям в Клоаке Даларана.
Правда, впоследствии он не раз пожалел о такой щедрости и часто ночами его мучили кошмары. Снилось, что все эпики он раздал беднякам, а сам остался с прекрасным, но голым задом. И все, кто до этого превозносил его, теперь указывают пальцем и смеются. После таких невероятных мучений, Тунец решил совершить подвиг. Во-первых, он постоянно думал о своем дпс, усовершенствовании скилла и эпиках. Во-вторых, он денно и нощно посещал подземелья, заполняя добычей свои скромные покои. И коллекционируя эмблемы. Его дом уже буквально ломился от разного рода доброго хлама. Друзья отвернулись от Тунца – ну кому интересен паладин, пусть и красивый, даже умный, который занят только маниакальной добычей эпиков. По началу, конечно, его брали в походы. Но большую часть путешествия Тунец бухтел, многие участники рейда даже боялись лишний раз сказать что-то ему в ответ. А пока он не бухтел, он осматривал свой дпс, скилл или эпиги. Не гнушался и ощупать участников рейда, дать им ЦУ и непременно презрительно указать на недочеты в экипировке. Словом, он так всех утомил, что с ним перестали куда-то ходить, а если и ходили, то только такие же задроты хорошие люди, как и он.
И вот однажды в лесу Зад-рот-на-быстрине Тунец,после очередного удачного похода, мирно спал прямо на голой земле, не боясь простатита, как и полагается всем сильным и отважным. Однако радужные сны его о звоне мечей, сладостной музыке победы и легендарной добыче рассеял чей-то громкий смех и визг. Приоткрыв свой глаз, паладин обнаружил, что солнце уже в зените, вокруг цветут ромашки и маленький кролик роется в его рюкзаке в поисках чего-нибудь съестного. Тунец отпихнул глупое животное ногой, от чего оно с писком улетело в кусты, собрал вещи, встал и потянулся. Тут он снова услышал тот самый разбудивший его смех и визг, и пошел искать источник шума. На полянке неподалеку от места ночевки Тунца скакали две особы – одна в латных доспехах, вторая, дренейка, в платье жреца. Латница громко топая, гонялась за резвой подругой. Дренейка пронзительно визжала, и подобрав юбки носилась кругами.

Тунец, хоть и был паладином, но женскай пол любил. И, оправив ниэпические доспехи – то есть 1000 уровня (не путать с доспехами на всяких нубасах), взмахнув чолкой, он шагнул из тени в свет и предстал перед глазами девиц. Коза как-то стразу офигела, а подруга ейная громко заржала.
-Ты чо, паладин? – спросила коза, изобразив на лице гримасу отвращения.
Тунец несколько опешил.
-Ну я это…Великий Тунец как бы.
Коза толкнула подругу, и обе зашлись истерическим смехом.
-И чо? – снова спросила девица.
Тунец не ожидал такой реакции, ведь все знатные дамы при его появлении обычно начинали часто дышать, краснели и робко расспрашивали о великих приключениях, пытаясь прикоснуться к нему хоть пальчиком. Он отошел в сторону, достал из рюкзака зеркальце, пригладил свою челку, достал из кармана заветный «луковый» платок, поднес к глазам. Слеза пошла. Он резко повернулся к девушкам и, всхлипнув, произнес: «В моих странствиях, а подвиги мои прославили меня на весь наш мир, мне всегда не хватало близкого человека, который мог бы обнять меня, сказать доброе слово, выслушать мои горести...», - он снова всхлипнул. Девицы стояли в недоумении.. А потом разразились громким хохотом: «Ахахахаа, в Штормграде… ахахаха… есть один старый дворф… ахахаххаа, тебе б к нему, он любит мальчуганов приласкать.. ахахаххахаха!»

Тунец разозлился и подскочил к козе, по своей привычке тотчас начав осматривать ее экипировку.
- А у тебя, у тебя!!! У тебя зачем на браслетах меткость?!!
Коза перестала смеяться, смерила паладина взглядом, а затем отвесила ему оплеуху, добавив при этом некоторые матерные части речи.
Тунец совсем разревелся.
-Я! Вы грубые, черствые, противные девки! Я стараюсь для вас, а вы! – и слезы, на сей раз неподдельные, текли из его глазенок.
-Слышь, Пиря, - обратилась коза к подруге, - дай ему пирамидону.
Пирексия поплевала на латные варежки и с силой вкрутила в глотку Тунца лекарство.
Он поперхнулся и долго кашлял, глотая сопли.
- Нету любви на светеее, - причитал он. – Нету справедливостиии.
Он рухнул на колени и стал рвать траву, раскидывая ее в стороны.
-Пойдем-ка, Китсуна, - сказала Пирексия, - нас с тобой ждут, сегодня же пойдем в Цитадель Ледяной Коровы, тьфу, Короны. Нам еще зелье варить и провизию запасать.
Тунец, хотя и рыдал, но услышал до боли знакомое название и бросился за ними, затараторив: «Стойте, стойте! Пойдемте лучше со мной, я вижу, что вы одеты в хорошие доспехи, наверное, и в сражении вы достойные воины, а я вот всегда удачно хожу, все довольны, сыты, все подземелья прохожу быстро, никто не умирает, я вас всему научу, будем вместе жить, как калуакская семья!»
- Сам живи как морж, извращенец! – Китсуна опять влепила паладину пощечину.
- Нет, нет, вы не поняли, я же все знаю, я вам хочу помочь! Нужно только соответствовать моим представлениям!
- Иди в жопу! – отрезала Пирексия.
- Но вы погибнете!
- Ресну, - Китсуна опять замахнулась.
- Нельзя болтать в чате! Это отвлекает меня!
- Ну и не ходи!- рявкнула Пирексия.
Паладин завизжал и от неожиданности ушел в бабл. Где и оставался некоторое время.
Китсуна и Пирексия меж тем спокойно тусили в Ледяной Корове.
А Тунец кончил совсем плохо. Он прошел все подземелья, сделал все ачивки и жизнь потеряла для него смысл. Так и бродит он по лесу немытый, небритый, в лохмотьях, без баб и без водки!